Recollection Notes

В прошлом году уже писал по этому поводу в заметке "о личности, эго и демиургах...".

В развитие темы, ещё интересный фрагмент из "Психологических Комментариев" Мориса Николла
[в моём переводе]:

Любая восходящая октава должна начинаться Пассивным Do.
Также и Октава Работы начинается не с самой работы, а с определения ценностей. Она не начинается с желания что-то делать, веры в свою способность что-то сделать и возникающих из этой опасной иллюзии следствий. Считать себя способным делать — например, думать, что мы можем, если только пожелаем, легко изменить своё Существо и стать другими, поступать по другому — как раз и означает мыслить от Активного Do.

Что это значит — начинать с Пассивного Do?
Некоторые думают, что силой можно достичь чего угодно. Также как могут верить, скажем, что возможно заставить людей поверить в Бога насильственным путём и страхом наказания. Это и есть начало действия Активным Do. Или начало действия с неправильного отношения. Начинать с Пассивного Do означает нечто совершенно другое. Тема сама по себе очень интересная для изучения в различных ситуациях — как мы всё время берёмся за дело с помощью Активного Do и постоянно терпим неудачи, поскольку не смогли начать правильно.

Как уже было сказано, Октава Работы начинается не деланием, но оцениванием. Поскольку это восходящая октава, начинаться она должна Пассивным Do — поскольку все восходящие октавы берут начало с Пассивного Do. В данном случае, внутреннее определение ценности для нас Работы должно формировать в нас звучание такого Пассивного Do.

Ваше отношение к вещи, которую вы цените, будет совершенно другим, в сравнении с вещами, которыми вы не дорожите. Каждому отношению соответствует своё психологическое состояние. И надо понимать, что неверное психологическое состояние в практическом плане полезно не более, чем попытки открыть дверь неподходящим ключом. Умение ценить Работу является как раз тем правильным психологическим состоянием, с которого надо начинать. Когда вы дорожите чем-то, вы помните о нём, заботитесь и проявляете постоянный интерес, направляете внимание и терпеливо пытаетесь узнать о нём больше. Через умение ценить, если оно действительно велико, вы воспринимаете себя, как имеющего второстепенное значение, поскольку начинаете считать несоизмеримо высшей ценность того, чем вы дорожите. Работа гораздо выше нас, поэтому подойти к ней возможно только через развитие умения ценить... Об этом много говорится в Евангелиях, как например в притче о Царствии Небесном, которое "подобно сокровищу, скрытому на поле, и которое, нашедши, человек утаил, и от радости о нём идёт и продаёт всё, что имеет, и покупает поле то".

( Читать далее . . . )

Как известно, в качестве одного из главных источников данного знания, Гурджиев с одной стороны указывал на некое полумифическое Сармунгское братство, а с другой говорил, что школа этого типа когда-то давно была у Айсоров (сирийских христиан). Довольно интересно, что современные исследования проливают некий свет на этот вопрос и указывают на связь этих двух утверждений.

Во 2-3 веках н.э. в Эдессе существовала айсорская христианская и медицинская школа под руководством епископа Бар Дайсана. В частности, она упоминается в работах ранних суфиев, например, Авиценны, учившегося у айсорских христиан и получившего от них знания по медицине и философии. В 5-6 веках эта школа переместилась в Афганистан, спасаясь от византийско-персидских войн. Суфийский мистик Сухраварди позже упоминал её и называл "Сарматским братством" (возможно, Сарматы имелись им в виду по географическому размещению, а не происхождению).

В конце 18 века на руинах древней армянской столицы Ани (аналогично тому, что писал сам Гурджиев во 'Встречах с замечательными людьми') были найдены и доставлены в Венецию документы, принадлежавшие Эдесской христианской школе (причём, сопроводительное письмо также называло её "сарматской школой"). Автором кодекса этой школы в манускрипте назывался уже упоминавшийся Бар Дайсан. О самом кодексе писалось как о достаточно странном своде правил аскетизма, музыки, трансформации элементов и чисел для формирования подлинной цельной индивидуальности (ихидая).

Сар-мунг и Сар-мат, с учётом значения армянского "мунг"-человек, имеют одно и то же значение - солнечный человек. Так что, речь, видимо, о том самом Сармунгском братстве. О нём самом известно мало, и в основном, со слов самого Гурджиева - что в начале 20 века оно ещё существовало и ему удалось установить с ним контакт. Но учёными сирийской православной традиции обнаружено довольно много интересных документов о школе Бар Дайсана.

По данным этих исследований (хотя, конечно, они нигде не упоминают про Гурджиева), литургии этой школы строились как раз на основе мажорной диатонической шкалы, позднее вытесненой святыми отцами, как неправильную по отношению к классическому церковному строю.

Также интересно, что их символизм, по описаниям, строился на основе десятичной системы с так называемыми "слабыми звеньями" (диастемами или интервалами-полушагами) в небесной и ангельской иерархиях, нарушающими небесную гармонию. В таких мирах со "слабыми звеньями" были размещены Адамы для заполнения диастем (сами диастемы являются ранним сирийско/греческим названием для полутонов в диатонической шкале).

Одной из идей школы, которую упоминает ещё Авиценна, как переданную ему христианскими учителями, было также, что мы рождены смертными, но через прохождение определённого опыта по формированию подлинного Я, способны обрести бессмертие.

Ещё интересно упоминание про негативное отношение основателя школы к астрологии:
"...Другие непрямые ссылки на работы Бар Дайсана ясно иллюстрируют, что этот арамейский философ, как его часто называли, интересовался не просто теологическими изысканиями, в строгом смысле этого слова...Прочие его работы, по цитатам других авторов, снискали ему репутацию астронома, которые, впрочем, в то время не отличались от астрологов. Но судя по его собственным атакам по отношению к астрологам, он являлся, возможно, одним из первых людей, делавших различие между астрономией и астрологией."
"The Cosmological Works of Bar Daisan", Saliba


Вообщем, как вывод - вполне возможно, что слова Гурджиева, что это учение является эзотерическим христианством были не просто метафорой.

[в тему обсуждения двусмысленной терминологии]

Возможно, определения 'интенсивность вибраций' и 'интервалы', как они формулируются для октав в книге Успенского, звучат, на первый взгляд, немного двусмысленно.
Но я не вижу тут особых проблем для понимания, учитывая возможные разные контексты изложения, где один символ может иметь несколько значений. Поэтому у меня лично, в данных конкретных случаях, не возникает, как у М.Папуша в его эссе об интервалах, желания "улучшить" текст для более ясного понимания (хотя в других случаях очень хотелось бы :) - не случайно, наверное, Георгий Иванович на слушаниях книги Успенского периодически повторял - "слишком расплывчато, что-то упущено")

Под интенсивностью вибраций, в первую очередь, конечно, имеется в виду их частота, а не амплитуда.
Хотя, для определённых типов вибраций, частота и амплитуда - связаные понятия.
Например, если мы говорим о тепловых колебаниях в материи, то с нагревом одновременно повышаются и частота, и амплитуда тепловых колебаний.
Так что, в этом контексте как раз корректно говорить об общей 'интенсивности вибраций'.

Если брать общую шкалу материальности, то под интенсивностью вибраций подразумевается уровень "оживлённости материи". Скажем, эмоционально мы можем воспринимать ситуацию с большей интенсивностью, чем умственно - как бы с большей сканирующей частотой.

Если говорить о музыке, под интенсивностью вибраций здесь подразумевается, конечно, высота звука, а не его громкость (предполагается, наверное, что в данном гармоническом ряду амплитуда колебаний относительно постоянная).

Интервалы тоже можно воспринимать просто, в контексте изложения (хотя и есть некая путаница в изложении с соответствующими им разделяющими полутонами).

В начале, 'интервалы' соответствуют промежуткам между станциями/нотами, скажем, некоего поезда. Поезд идёт по утверждённому маршруту, и вообщем, мы можем не замечать этих интервалов, просыпаясь только на станциях.

Но вот поезд подъезжает к морю, преградившему дорогу к следующей станции. До неё можно добраться или длинным окольным путём по той же железной дороге, или никогда не добраться, если нет соединяющей сухопутной линии. Но возможно, по морю курсирует паром, который может помочь железнодорожной октаве продвинуться к следующей станции (или я сам должен попытаться отыскать такой паром для своего мини-поезда).

Даже если мне удалось договориться с переправой и благополучно достичь следующей станции, я не могу расчитывать, что между станциями я буду ехать с той же скоростью, как и между предыдущими, из-за задержки в движении. Поэтому, если предположить, что время движения между станциями должно быть одинаковым, чтобы наша железнодорожная октава правильно стучала, то расстояние между станциями с переправой должно быть меньше.

Еще, в этом контексте, истинными интервалами для меня являются только перегоны с переправами. На остальных я могу спокойно дремать, а эти трудно проспать из-за толчков. Так что значимы в этой железнодорожной октаве только сами станции и интервалы-переправы.